Мы учимся справляться с подобными переживаниями всю жизнь, и многим из нас нужна помощь, когда речь заходит о таких чувствах, как зависть, злость, обида, ревность. Потому что это очень сложно и больно. Бывает, нам ошибочно кажется, что с нами что-то не так, что хорошие люди не испытывают подобных чувств, что наша задача — достичь окончательного просветления, при котором все эти неприятные ощущения просто не будут возникать.Но нет. Мы люди и в большинстве своем время от времени испытываем и злость, и обиду, и ревность. Но нам даны мозг, душа и способность к изменениям, к тому, чтобы постепенно учиться сознательному выбору, признавая и вместе с тем переплавляя все самое болезненное в любовь или ресурс — хотя бы в интересах самосохранения.
Балерина, продавец мороженого или лего, космонавт, машинист, водитель, певица и врач — в детстве мир профессий кажется более-менее понятным. Но чем старше мы становимся, тем сложнее выбор. И даже если мы сделали выбор, даже если построили успешную карьеру, нам бывает не так уж просто идентифицировать себя с определенной профессией.
Да ходил я уже к одному. К этому, к психологу. Не помогает. Верю, потому что у меня у самой так было. Ходила к одному. А у меня клиническая депрессия. А он не заметил, ну вот как-то упустил из виду тот факт, что я каждый день плачу, что я теряю смысл, что у меня сон нарушен
Жизнь имеет начало, середину и конец. Особенно конец. И кажется мы все знаем, что умрем, и нет никакого смысла писать о безысходности, вопрос лишь в том, как мы ведем себя в свете этого знания. А некоторые, видите ли, ведут себя так, как будто они бессмертные кощеи. Не жалеют, не зовут, не плачут, сдерживаются, терпят, не
Немного неожиданным оказалось количество вопросов после моего поста о кризисе среднего возраста. Сказать «я рада, что вы себя узнали» звучит как издевка, потому что удовольствия в этом всем мало, мне ль не знать, и тогда в чем радость? Но в каком то смысле мне приятно быть созвучной, и отвечая уже не первому человеку в личных
Я узнаю их среди прочих по растерянности, я чувствую их тоску по утраченному еще недавно такому ясному миру, я вижу их издалека, потому что знаю, каково это вдруг потерять ориентиры, цели и ощущение «правильности» своей жизни, каково это растерять привычные опоры, поставить под сомнение все достижения, одновременно осознавая, что альтернативного плана нет. Нет и не
Главное в семье – это уважение сказал мне мой будущий муж и я даже кивнула, соглашаясь, хотя помню, что в душе поразилась этому замечанию. Ну не об уважении я думала в те далекие моменты свиданий, извините, вот точно не о нем. С тех пор прошло много лет и до меня вдруг дошло, что это просто
Один мой знакомый – 20 лет в браке, трое детей — пошел на свадьбу к очень юным друзьям. Там он, к его чести, сдержался и не выслал молодоженам то, что выслал мне. А мне прислал картинку-демотиватор о том, что при убийствах полиция первым делом выясняет алиби супругов, и это, в сущности, все, что нужно знать
Начнем с главного. Обзаведитесь правильными родителями. Ну, вы что, не знаете какие правильные? Где были ваши глаза? Вы зачем взяли этих вот оценивающих, критикующих, уставших, обиженных, эмоционально выгоревших на работе, с тяжелой личной историей, одиноких, не получивших достаточно в своем детстве любви и поддержки, неидеальных, обычных, среднестатистических родителей? Зачем согласились? Ну, дело ваше, конечно, но
Антидепрессанты назначили. Ты как ты к ним относишься? — спрашивают меня время от времени клиенты и знакомые. А вам известно, что депрессия стоит на 2 месте по распространенности среди всех прочих заболеваний и на 4 по тяжести? Как человек, знающий о депрессии, увы, не понаслышке, я расскажу вам, что ощущение серости может подкрадываться незаметно, как
Вышедшая замуж за олигарха-алкоголика однокурсница Вера как-то поразила меня своей «мудростью», сказав: «А я давно перестала плакать». Как это? – удивилась и одновременно позавидовала я, недавно пережившая мощную депрессию, и вполне привыкшая принимать вечерами ванну из слез. «Вот еще плакать из-за этого мудака. У меня потом по утрам глаза отекшие. Мне это надо?». Вера – старше меня лет на пять - была предметом моего бесконечного восхищения. Красавица, смело меняющая высокопоставленных любовников, горнолыжница, искусствовед, путешественница, любительница и знаток дорогих вин, курортов, машин, картин и украшений. В моей юной голове Вера воплощала пленительный образ взрослой, умудренной опытом женщины. Я хотела быть как она.
- Я ничего не могу с этим поделать, это сильнее меня!- cказала N, слегка съежившись в кресле напротив. Кресло у меня солидное, бордовое, уютное. И в этот момент N, несмотря на свой свои средневзрослые размеры, вдруг стала такой маленькой, почти незаметной на его фоне.Мы говорили об обидах. Обид было много и в метафоре N они расселись, как птицы, на проводах над ее головой. Так было очень удобно контролировать N, которая под их строгими, всевидящими глазами становилась как будто все меньше и меньше.
Уже стоя в дверях, М. спросила: « А как вы вообще все это переносите? Все эти наши ужасы, эмоции?» Я часто слышу этот вопрос. Что происходит с терапевтом, который каждый день встречается с чужой болью, слезами, страхами, агрессией? Почему он еще не сошел с ума? А может сошел, но просто пока мы этого не замечаем?
Одна из самых больших задач терапии, как я вижу, помочь людям принимать решения не из точки страха. Потому что страх подминает под себя все, убивая любовь.
Я красивая? Я нравлюсь? Большинство женщин так или иначе задает себе такой вопрос. Некоторые лишь в молодости, а некоторые ищут ответ на него годами. Часто именно юные девушки находятся в бесконечной борьбе с природой за красоту, а к среднему возрасту «сдаются». Иногда в борьбе проходит большая часть жизни, иногда (в очень хороших случаях) мы просто
Раз за разом я наблюдаю, как женщины и мужчины, приходящие ко мне на прием, рассказывают, что они не достойны: сочувствия, жалости, поддержки. Потому что у них на самом деле ведь объективно все хорошо. Есть руки, ноги, никто не умер, есть работа, возможно, не самая любимая, но ведь есть. И деньги эта работа позволяет заработать, даже вот на психотерапевта хватает. И родители живы. А если, например, клиент говорит, что недавно умер кто-то, то да, грустно, но ведь у всех умирают. И ничего, держатся люди. Не жалуются. И вот он тоже не жалуется. Потому что ведь бывает хуже. Поэтому стыдно грустить, не правильно ожидать сочувствия, а надо как то убедить себя логически, что все хорошо. Но почему то не получается...
В начале была дочь. И с ней было все более менее понятно. Даже когда слезы без причины, или странные идеи, или настроения. Даже то, что невозможно было объяснить логически, на уровне чувств было понятным, близким, своим. А еще куклы. И косички, и платья. И любимые девичьи книги. И раскраски с принцессами, и единороги, и устройство уютных домиков.А потом был сын. И пришлось все забыть. О том, что я поняла, воспитывая мальчиков.
Многих сейчас интересует психотерапия. Кто-то думает, идти или нет, кто-то уже ходит и пытается анализировать свой опыт, кто-то делает первые шаги. Возможно определиться вам поможет моя личная история о пути в терапию.
Дети кричат на родителей, грубят и скандалят, а родители беспомощны и растеряны. Взрослые проявляют терпение, стараются быть конструктивными и понимающими, а дети тем временем выходят из берегов. Как поступать, когда дети кричат?
Я с большим сочувствием и уважением отношусь к тем, кому во взрослом возрасте приходится выстраивать границы своего тела, дома, личного пространства и отстаивать свободу выбора. Увы, это не редкость. Как понять, что ваши границы нарушают? И как остановить «нарушителей» ?
Мне было лет 12, когда я узнала о существовании такой профессии как психотерапевт и даже познакомилась с одним. Психоаналитик Марина Арутюнян была сестрой близкого папиного друга и иногда приходила к нам в гости. Пытаясь разобраться, в чем же заключается ее таинственная работа, я как то спросила у Марины: «А зачем в конце концов нужен психолог? Я ведь могу и с подругой неплохо поговорить. И вообще зачем люди годами ходят и ходят к психологу?»....
Стучаться, входя в комнату ребенка, не давать непрошенных советов, предоставлять детям право выбора — все эти навыки люди старших поколений усваивают с трудом. Как отличить заботу от насилия, родительскую ответственность от нежелания отпустить ребенка?
Сколько уже сказано и написано на эту тему, но вопрос остается актуальным. Как распознать кризис в себе или в партнере? Что делать — все бросать и начинать жизнь сначала? Или попробовать стать цельной личностью, в которой гармонично уживаются «я-прошлый» и «я-новый»? Возможно ли это вообще?