Это был год слез

Я похоже выплакала все, что раньше, сжав зубы, хранила:  удержанные на трогательных спектаклях и фильмах, похоронах,  застольях и выяснениях отношений слезы,   разочарования, обиды и утраченные мечты,  бессилие и безнадежность, упакованные в дальних подвалах души — все вырвалось на сцену, как будто у нас тут отчетный концерт по итогам бесцельно прожитых лет, и прокатилось по моему лицу потоками соленой воды.

Люди — хранители боли, мне ли не знать, но обнаружить ее в самой себе в таком объеме немного не то, к чему стремишься в угаре психотерапевтического развития, на этом фоне даже депрессия оказалась бы счастливым объяснением, но нет.

Мой терапевт неприклонен, и считает мои излияния, а также попытки валяться, как шелуха,   показателем нормальной реакцией на мою/нашу жизнь (рыдаем все), а потому таблеточек не выписывает.

Похоже события этого года стали катализатором дремавших до поры до времени внутренних конфликтов и создали массу новых, как будто легализуя возможность отреагировать хором все вытесненные до поры горести. В детстве ведь как было?  Встаешь под душ и плачешь сразу и про ушибленный палец, и про собаку, которую не купили, и про мальчика, что не позвонил, и про то, что ты уже никогда не будешь балериной. Ну так и сейчас, как будто в детстве.

И может это даже хорошо, но все же год утомил меня совершенствованием в искусстве расставаний и обретении устойчивости среди неприятных перемен:  я бы предпочла никогда не осваивать эти навыки, мне надоело находить смыслы и утешаться тем, что благодаря всему этому я, наверное, развиваюсь, как терапевт.

Только не надо мне говорить, что кому-то хуже, я и сама могу сказать: многим намного хуже. Но дело ведь не в том, что я или подобные мне, сохранившие основное – семьи, дома и работу — утратили какое-то качество жизни, выраженное в условном латте с видом на Сан-Марко. 

Дело в том, что мы пытаемся сохранять ценности, не скатиться в гоббсовский мир войны всех против всех, хотим мечтать, развиваться, чувствовать вдохновляющие перспективы, а не осваивать навыки психологического выживания посреди страдающего средневековья.

Что же нас поддерживает? При здравом размышлении выясняется: от большой фармы нас спасает идентичность и ценности.

Идентичность:

Мы остаемся родителями, женами (мужьями), детьми и эти роли в большинстве своем устойчивы, что дает опору и определяет ежедневные смыслы и обязанности.

Мы остаемся в своих профессиях и это огромное счастье и облегчение лично для меня и уверена для многих из вас.

Ценности:

Мы продолжаем реализовывать и следовать за тем, что важно и придает смысл, это нас спасает, верьте мне, я терапевт!

Среди наших ценностей обычно есть базовые – ответственность перед близкими, здоровье, безопасность. И чуть более сложного порядка, например, такие, как дружба, любовь и творчество.

Всех раскрутивших войну ждет, конечно, высочайшего градус в преисподней,  а возможно, даже еще при жизни земной их догонит волна атомной ярости, что поднимается в некоторых душах.  Не то чтобы я этим утешаюсь, просто хорошее воображение вкупе с развинченной нервной системой, как тяжелый пульверизатор с красками в руках малыша, нет-нет да выдает яркие и неожиданно позитивные визуальные всплески будущего.

Да, меня немного развлекают мечты. В детстве я верила в фею-крестную,  инопланетян и деда мороза, так что логично было бы продолжить этот ряд:  волшебное кольцо, надрессированный на конкретных людей вирус, человек-паук или паук-паук —   все сгодится для приятной случайной неожиданности, что в непредсказуемом и нелинейном мире может в считанные мгновения поменять ход истории в благоприятную сторону.

А еще где-то прочла мысль, что перемены сулит не прогресс, но упадок. А значит мы на верном пути! Такими темпами и перемены к лучшему не заставят себя ждать.

В терапии есть два способа избежать боли: засмеять и заговорить. Я, кажется, сегодня пользуюсь обоими, уж простите, ну просто невыразимо тяжелый день.