Личный дневник ребенка: читать?

Прочла статью о Сью Клиболд — маме парня, расстрелявшего в школе «Колумбайн» 13 детей и затем покончившего жизнь самоубийством. 

Один из основных вопросов, который бесконечно и видимо уже навсегда мучает и будет мучать ее: «могла ли я что-то заметить?», потому что она очень сына любила и ДО трагедии ей казалось, что она растит ответственного, хорошего человека.

 «За два года до его смерти на листке бумаги в блокноте он написал, что режет себя. Он писал, что был в ярости и хотел пойти взять пистолет и застрелиться». Этот листок Сью увидела уже после.

И тут я вспомнила один из разговоров с академиком А.Н.Ануашвили, у которого я училась. Этот умудренный сединами и самым разным жизненным опытом человек, автор методик психокоррекции, работавший с тысячами людей, несколько лет назад в личной беседе очень горячо говорил о том, что современные родители сталкиваются с новыми вызовами, что наши дети в намного большей небезопасности, чем дети, росшие еще 30-20 лет назад, что дети в городах особенно инфантильны и что 15-20 лет это все еще детский возраст для городского жителя по сравнению с жителями деревни, при этом психическая нагрузка, уровень тревоги объективно сейчас выше, и детям сложнее, чем когда либо, с ней справляться.

Он рассказал случай из жизни друга, сын которого покончил жизнь самоубийством. О том, что собирается это сделать, мальчик писал в своих дневниках, но отец, уважая личное пространство, никогда не позволял себе их читать. А.Н. задал тогда мне вопрос, что бы я предпочла – обиженного, пусть даже травмированного нарушением границ ребенка или ребенка погибшего?

«Мы просто обязаны, если есть источники информации о детях этими источниками пользоваться. Всеми. Потому что сейчас такое небезопасное время» говорил АН.

«Я пришла к выводу, что, вопреки нашему желанию, мы не можем точно знать или контролировать все, что думают и чувствуют наши близкие люди. И твердое убеждение в том, что мы не такие, как все, и что наши дети не способны причинить боль другим или себе, может помешать увидеть скрытую угрозу. Мы всегда должны быть начеку, несмотря на то, что говорят нам близкие» пишет Сью.

Нет, я понимаю, я сама сейчас кому угодно скажу: «выстраивайте доверительные отношения, будьте близки с ребенком, и вы заметите, такое невозможно не заметить». Но нет. Думаю возможно. Мы ведь знаем, что даже профессиональные психиатры ошибаются с диагнозами, мы знаем «веселое» лицо депрессии, знаем, что рядом могут быть внешне высокофункциональные люди, которые на самом деле страдают и не справляются, но мы этого не замечаем не от того, что мы какие то черствые, невнимательные, а потому, что мы просто не можем проникнуть в душу другого.

Иными словами, не только близость, но еще и контроль, не только внимание в личном контакте, но и иные источники информации о жизни ребенка. Но до какой степени?

Честно говоря, как родитель, я чувствую себя слегка в моральном тупике. Где граница контроля? Где заканчивается наша зона ответственности, с учетом того, что я бы не хотела быть излишне тревожной матерью, заражающей своей тревогой и детей, которым, судя по всему, и без меня хватает?

И в конце-концов простой вопрос: вы бы стали читать дневники вашего ребенка?

Отзывы

Все отзывы