Быть разным и быть собой
Я слишком много хочу. Всегда хотела. Шоколад и соленый огурец; громко смеяться в компании и сидеть одной на берегу в тишине; большую семью и свободную независимость; роскошь и успокаивающую аскезу; шампанское, мохито, еще мохито, продолжим у тебя, но свежей розой с утра сделать йогу; наличие правил и возможность тут же, срочно их нарушить; безопасный уют и бесшабашный риск; легкую пустоту в голове и глубину мысли; плакать и быть сдержанной; сдаться и полностью всем управлять; глупо хлопать глазами (получается!!!) и совершать научные открытия; легковесность и основательность; читать Чехова, Набокова и женские журналы, юность и мудрость; спонтанность и наличие запасного плана; торт, мороженое, жареную картошку, еще немного домашнего пирога и идеальную фигуру; все забыть и вспомнить все; классическую музыку и слащавую попсу; уникальность и принадлежность к…; север и юг; привязанность и свободу.
И любая необходимость выбора автоматически как будто игнорировала другую часть моей личности, желающую противоположного, оставляя ее в недоумении, легком расстройстве или тоске по утраченному и, как казалось, недоступному больше полюсу, делая его тут же запретным и одновременно чудовищно привлекательным.
Но все это я. И только признание всей странности и противоречивости желаний дает мне наконец возможность быть собой и перестать испытывать по этому поводу чувство вины. Я хочу всего, всего самого противоречивого, невозможного, потому что я бываю разной. Ну я в адеквате, конечно (кмк), и понимаю, что все одновременно я не получу. Но признание дает мне возможность перестать себя игнорировать, чувствовать вину, оправдываться, ожидать прямого жизненного пути, иметь относительно себя какие-то иллюзии , а также прикладывать массу усилий для соответствия им. Я хочу мороженого. Но могу и передумать. Завтра или прямо сейчас. А возможно я только им теперь и буду до конца своих дней питаться. Не знаю. Даже не буду предполагать.
Слушая клиентов, я с облегчением замечаю, что не одинока в этих крайне противоречивых потребностях. И по моим ощущениям беда наступает в тот момент, когда человек (чаще всего исходя из картинки «правильного») выбирает лишь те черты и потребности, которым «нужно» соответствовать, задвигая остальные поглубже в чулан. И тогда грусть. И ощущение потери.
Кстати, многие «противоположности» вообще то не являются несочетаемыми и недостижимыми. Такими их делает лишь наше ограниченное восприятие.
Вот фраза: «Настоящее материнство не предполагает ….» Впишите сами в это многоточие, что считаете нужным, а я расскажу вам, что слышала на консультациях. Ну, например, я слышала, что материнство не предполагает возможности быть желанной или интересной для других мужчин, а возможно даже для собственного мужа (что автоматически делает материнство моей клиентки крайне непривлекательным, а беременность никак не вписывающейся в насыщенный трудовой график). Или что теперь, когда материнство уже наступило, надо быть крайне серьезной, осмотрительной, поэтому смена профессии невозможна — это слишком большой риск (прощай самореализация). Или то, что оно лишает нас возможности учиться или путешествовать (ну до трех лет ребенка как минимум! Нельзя, нельзя его никуда вывозить!)
Почти у каждой женщины в голове свой портрет идеального матери, как будто навсегда закрывающий ей дверь к другим граням опыта, и почти каждая в какой то момент говорит себе «Все, теперь ты мать, а потому забудь о…». К счастью это заблуждение со временем само себя изживает, потому что жизнь вынуждает нас регулярно преодолевать ограничения собственного внутреннего городка, но иногда требуются годы терапии для возврата утраченных и забытых в отчаянном материнстве частей личности.
Другой вид самоотрицания можно кратко сформулировать примерно так: «Мне уже… и в этом возрасте довольно нелепо было бы…» (валяться, делать колесо, объестся мороженым, брызгаться с такими же стариками как я водой, ржать над глупостями или не дай бог самим их совершать) . И вот нам уже недоступно дурачество, спонтанность, глупость, свобода и мы ищем «социально приемлемые» способы к ней вернуться (алкоголь нам всем в помощь).
Выбирая ту или иную социальную роль, мы автоматически ассоциируем с ней определенные качества личности и стараемся их развивать. Это логично. Но вместе с тем отказ от других своих составляющих делает нас ненастоящими: это потеря целостности и мне грустно слышать, когда люди, выбирая роль и свои представления о ее ограничениях, запирают в строгую тюрьму какую то из важных своих частей.
Я же вижу так: в идеале мы одновременно остаемся всеми теми, кем уже были. И в любой момент нашей взрослой жизни нам доступен любой наш опыт: быть ребенком, быть рискованным подростком, быть юным и наивным, нуждаться в защите, быть способным дать защиту, быть любознательным, быть знающим, быть экспертом в какой-то области, быть мудрым (если повезет, конечно и старость не придет одна). И чем мы старше, тем больше самых разных опытов, разных возрастов, разных черт личности, проявленных, востребованных в те или иные годы, нам доступны.
Мы -все они сразу и одновременно и мы можем регулировать доступ, «выпуская на волю» разные части по мере необходимости. И как только ты это понимаешь, ты можешь выпустить где-нибудь на пляже себя трехлетнего, в игре с подростком себя подростка, при знакомстве с новым мужчиной совершенно не обязательно чувствовать себя утомленной многодетностью женщиной, потому что у тебя есть связь с твоей юностью, а на деловой встрече будут уместны все твои «взрослые» социальные навыки и экспертиза
Мне кажется, что именно о таких людях, не закостеневших в своей какой-то одной роли, не отвергающих ни одну из своих частей, говорят «молод душой». Во всяком случае на сегодняшний день я придерживаюсь такой концепции. Но может быть я передумаю, ничего не могу обещать.