Операция прошла удачно, но пациент скончался

 Одна моя знакомая, назовем ее для простоты N, никогда не была у меня в терапии, но много испробовала, находясь при этом в перманентном даже не кризисе, а пикЕ.

Я наблюдаю этот сход жизненной лавины, которая началась когда-то успешной карьерой и, казалось бы, неплохим браком уже лет 20. Сейчас ни от брака, ни от карьеры, ни и от большинства дружб N не осталось камня на камне.

И в момент кризиса жизненного смысла (а с N сейчас происходит именно он), я замечаю, что она все еще находится на уровне «сюжета». В то время, как без опоры на экзистенциальный смысл не вывезти происходящее. Вернее так: вывезти можно, но очень деструктивными способами, к которым она сейчас и прибегает – алкоголизация, переедание, импульсивные покупки. Это привычный паттерн. Так она справляется много лет. В буре жизненных событий – переездов, болезней детей, тяжелейших отношений со многими членами семьи, уголовных преследований и прочей не слишком вдохновляющей действительности, до смыслов у нее как-то руки не доходили.

Все разговоры и размышления велись на уровне выживания. Несколько наших бесед, а также вопросы, которыми она задается, убедили меня в том, что темы смысла пока лишь поблескивают для нее своей непривычностью на далеком горизонте. Я могу предположить, что в небезопасности не до смыслов. Хотя в ее жизни случались периоды безмятежности, но, похоже, что тело и психика продолжали функционировать на уровне выживания.

Удовлетворение самых ранних потребностей в безопасности и любви, как радуга, казалось близким, но все время отдалялось. А психика пыталась завершить травматический опыт. Каким образом?

Правильно! . Его повторением. В надежде наконец получить новый результат. Но получала лишь подтверждение своих изначальных установок: мир небезопасен, я так и не получила любви, придется восполнять знакомыми способами. Что же делали ее терапевты? Думаю поддерживали. Возможно, не давали падать в депрессию. Но кое-чего наверное не хватило.

Впрочем, оставим терапию N в стороне. Я не имею ни малейшего о ней представления. Поговорим в целом о терапевтическом процессе. Супервизонный опыт дает мне понимание, что мы частенько работаем с клиентами в кризисных ситуациях на уровне событий, но не на уровне психических процессов. Краткое описание такой работы может быть сведено к диалогу: -а ты чего? – а он чего?

Фактура не столь важна, как психодинамика клиента, но бурная биография захватывает слушателя, уводя в сторону от психического содержания. В супервизиях это можно заметить через избыточные вопросы о фактах, которые задает терапевт клиенту. В оправдание скажу, что и сама бываю подвержена подобному искушению. Не так то просто переключить внимание с внешней событийности, особенно остросюжетной.

Нам, терапевтам, приходится делать над собой сознательное усилие, откладывая в сторонку детективную линию. Закрыть книгу, не дождавшись развязки, и подумать над тем, что происходит в душе у главного героя, каковы его мотивы, защиты, чего он не видит, куда вообще не смотрит, о чем не говорит. Кстати, главный герой сидит у тебя, в кресле напротив.

Прекрасная возможность отвлечься от сюжета и заглянуть в механику: что становится двигателем его действительности? Почему наш герой упорно выбирает все более тяжелые грабли?

Возвращаясь к началу, встает вопрос: Возможна ли терапия вне смыслов, которые создаются жизнью человека? Вне его ценностной картины?
Мне представляется, что нет.
Всегда ли клиент готов погружаться на уровни смыслов?
Точно нет.

Но я почти убеждена, что, проходя любой серьезный кризис, человек в хорошем варианте со временем смысл находит/создает. А еще расширяет набор защит от примитивных к все более сложным. Это и является одним из критериев эффективного завершения кризиса.

Отзывы

Все отзывы