Может ли терапевт быть нейтральным?

Последнее время вынужденно много думаю о ценностях, что неизбежно, каждую секунду сквозят, что бы мы ни говорили о необходимости сохранения нейтральности психолога. Я всегда считала, что нейтральность не так уж психотерапевтична,  а в текущем моменте так и особенно не.

Ну и мое подозрение оправдывается исследованиями:  было доказано, что клиенты с травмой плохо фокусируются на собственных переживаниях в случае, если терапевт демонстрирует «беспристрастность». В силу тяжелой личной истории им неуютно рядом с человеком, который никак себя эмоционально не проявляет, нейтральных терапевтов такие клиенты переносят тяжело, подозревая их в высокомерии или осуждении.

Степень раскрытия терапевта, его реакции – всегда ювелирная работа, но надо помнить, что в неосознанном пространстве тоже происходит контакт, а это значит на уровне бессознательного скрыть серьезный внутренний конфликт, если он есть по отношению к ценностям клиента, не представляется возможным.   

На консенсусном уровне мы тоже видим принципиальные отличия в работе даже с одним и тем же сюжетом. Вот я недавно с тремя психологами обсуждала личную тему.  И с одним мы шли в горевание, со вторым в здоровую агрессию, а с третьим во мне проснулся отстраненный наблюдатель за интересным опытом. Ничто из этого не было «правильным» или «неправильным», но за каждой интервенцией фонил личный опыт терапевта, ценности, стиль работы и собственный жизненный этап.

Надо понимать и признавать, что ни у одного психолога жизнь не обошлась без драм и ярких переживаний, что в итоге нас сформировали. И может это и неплохо. Мы не можем помогать, не прикоснувшись к себе, а если смотреть с  позиции клиента, наверное, нам всем важно, чтобы наша боль находила отклик.

Так что отложим нейтральность и признаем, что нам, терапевтам, сейчас больно смотреть на то, что происходит вокруг, нам страшно от того, перед какими этическими выборами сейчас стоят некоторые клиенты (ехать ли в Россию к больным родителям или не рисковать, т.к. ты признан иноагентом), мы возмущены и обеспокоены тем, что придется долгие годы еще разгребать и мы очень сожалеем о том, что так мало можем сделать.