Мое терапевтическое кредо

Вика, я не понимаю, как ты еще не возненавидела людей? (спросил на днях приятель)

Ну, я задумалась, конечно. Потому что терапевту бывает не вредно отрефлексировать свои профессиональные основы. Извините за пафос, но как-то уже свое кредо подсобрать и осмыслить.

Вот что лично я транслирую (боже, что я несу?) – своим состоянием, интервенциями на сессии, своим блогом в конце-концов? Как так случилось, что люди все еще мне нравятся? Может дело в том, что я оптимист?

Оптимизм мой не только химический, хотя похоже я выиграла в кортикальную лотерею (говорят он врожденный), но еще и осознанный выбор. Мне так интереснее, веселее, проще жить, чего и всем желаю.
Вместе с тем, чтобы оставаться позитивно настроенным и продолжать любить жизнь и людей, приходится постоянно проживать реальность в ее полноте, иначе это будет уже не оптимизм, а самообман и побег в иллюзии. Впрочем, вечно счастливые люди тоже есть. Но в основном под присмотром врачей.
В большинстве же своем мы проживаем реальность, где полно страдания, горя, разочарований, утрат. Вопрос лишь в том, сохраняем ли мы способность видеть и светлую сторону?

Как сказала недавно одна моя клиентка «победитель не тот, кто переделал все дела и разобрал еще 20 коробок. А тот, кто успел вдохнуть свежий ветер, насладиться глотком кофе, поцелуем, ароматом скошенной травы».

Из оптимизма произрастает устойчивость. Я многое выдерживаю в контакте не столько потому, что умею делить внимание между собственным состоянием и состоянием клиента (не позволяя себе проваливаться в чужое переживание), но еще и потому, что верю в силу внутренних ресурсов людей. Мы живучие, мы приспосабливаемся, выдерживаем и самые черные дни однажды заканчиваются. Я это проживала сама, я видела, как проживали десятки, сотни людей свои самые страшные периоды. И вновь возвращались к жизни.

Я люблю называть вещи своими именами. Мне плохо в искривленном пространстве. Здесь, конечно, встает вопрос, когда назвать, каким образом, и если нельзя говорить прямо сейчас, что думаешь, то приходится сильно думать, что говоришь. И все же распутать клубок, дойти до сути – это интересная задача. Все названное сразу утрачивает магическую силу. А потому я за максимально доступную честность и открытость. Это подразумевает и собственную открытость терапевта клиенту (настолько насколько это полезно процессу) и разъяснение клиенту терапевтического процесса.

Выбирая между невротической виной и моральным релятивизмом, я останавливаюсь на втором (хотя, по сути, оба хода ложные). Но такова видимо моя профессиональная деформация. Или позиция. Что не означает полное отсутствия нравственных основ. Не имеющие их люди, осыпаются на наших глазах, стоит лишь налететь небольшому порыву ветра, а терапевт, как было сказано выше, не может позволить себе неустойчивость. Так что представления о добре и зле у меня есть. Но рамка явно шире обыденной, и сочувствие побеждает суждение (осуждение).

В основании подобного отношения знание. Я точно знаю, что один и тот же человек в одних и тех же обстоятельствах может проявить героизм или трусость, великодушие или жестокость, отстраненность или сочувствие. Мы сложные, неоднозначные существа, раздираемые одновременно кучей импульсов, и какой из них победит в данный момент трудно спрогнозировать.

Таким образом получается, что я верю в хорошее, но не слишком разочаровываюсь, когда оно не наступает (или когда его не замечаю в ком-то) просто потому, что признаю наличие всего остального.
Всегда ли я была такой? О нет. Конечно, в юности я делила мир на черно-белый. Но работа с людьми, с одной стороны лишает иллюзий, а с другой вдохновляет и оставляет место восхищению. Да, потому что люди удивительны.