Личный опыт психолога. Важен?

Слушая на днях подкаст о том, как выбрать психолога,  смогла вдруг честно признать: личный опыт терапевта — основа успешного контакта с клиентом (а контакт по сути и есть то, что работает в терапии). Потому что масштаб пережитых кризисов и то, как именно эти кризисы были пройдены, во многом определяет масштаб личности терапевта и, как результат, его способность к  состраданию и навык выдерживать высокую  степень накала чужих переживаний. 

Признаю я это с некоторым смущением: мне всегда казалось утверждение о необходимости сходного жизненного опыта у терапевта не слишком справедливым: ведь если человек обладает эмпатией, образованием,  опытом работы, то ему не обязательно самому проходить развод, чтобы хорошо сопровождать тех, кто разводится, не обязательно иметь опыт жизни с алкоголиком, чтобы понимать тех, кто с ними живет, не обязательно иметь детей, чтобы понять, что может переживать мать?

Нет.  Не обязательно, но крайне желательно. Вот так.

Видимо мне надо было услышать от кого то со стороны о желательности социальной близости терапевта, а главное о желательности личного опыта  и личного проживания темы, с которой к нему в терапию идут, чтобы самой как то осмелеть и это признать.

И я невольно вспомнила собственные неуклюжие попытки работы с женщиной, что  пришла ко мне, будучи во втором браке, где родила еще ребенка и  столкнулась с  сильнейшей конкуренцией между детьми, проблемой принятия сына от первого брака вторым мужем, травлей свекрови и прочими прелестями.

Мне было лет 25-26, у меня уже были и дочь, и муж,  и вроде мы говорили с клиенткой на одном языке, и я сочувствовала изо всех своих сил, но было абсолютно очевидно: эта энергия  мне не по плечу. Все, что я могла  — это слушать, наливать чай и подавать салфетки. Во мне не было и сотой доли той опоры, что я могу дать человеку, проходящему через кризис, сегодня.  

Не потому, что я не была достаточно эмпатична. Не потому, что не обладала нужной подготовкой. Не потому, что не знала, как строить терапевтическую сессию или контакт. А потому что от меня это было также далеко, как выращивание салата латук на минном поле или  борьба индейцев с бледнолицыми: во мне не было внутреннего знания, как через такое проходят не разрушаясь, я не ведала, что почти с любым кошмаром можно справляться, а любой кризис однажды заканчивается.

Мой личный осознанный, освоенный и прожитый к тому моменту кризис был мал, и как следствие объем чужих переживаний, который я могла бы вместить в себя мизерный,  то есть как сейчас принято говорить в психотерапии «контейнер», который мы из себя представляем для клиента – очень небольшой.

А ведь мы фактически именно это и делаем: когда переживания другого непереносимы, он приносит их нам, и мы как бы подставляем себя переполнившемуся кувшину. Но сами при этом, как широкий канал,  сквозь который переживания клиента проходят без задержки, потому что наше «водоизмещение» и «проводимость»  больше, и  с годами по мере расширения нашего собственного опыта переживаний и способности с ними справляться лишь увеличиваются (вот кстати зачем нам психотерапевтам нужна безостановочная личная терапия) и мы знаем, как наращивать свой объем, и знаем, как очищать  мутную воду.

К счастью, мне хватило ума именно после той клиентки признать, что я не готова к подобной работе и свалить в организационную психологию.

Осознать себя психотерапевтом я смогла  лишь после всяких интересных и тяжелых событий: развода, второго брака, троих детей,  бесконечной учебы, создания собственного бизнеса и ухода из него, долгих лет личной психотерапии, попытки вернуться к музыке и иным увлечениям молодости,  страшного периода связанного с риском для жизни близких, сильно пошатнувшего благополучия семьи и мощнейшего, чуть не разрушившего мою жизнь собственного кризиса среднего возраста. Где то по пути я вдруг и обрела ту силу, на которую опираюсь и из которой даю опору другим.  И какое счастье, что можно это признать: наш жизненный опыт и есть то, через что мы становимся терапевтами.

Фото психолога, что хоть и прокачен, но мерзнет без шапки, прилагаю.