Написано для проекта ЧТД июнь 2018.
Вот я не помню, капризничала ли я в детстве (наверняка), но точно помню, что накричать на родителей было небезопасно. Те, кто мог повысить голос на родителей, встречались примерно так же часто, как космонавты, и вызывали во мне смесь ужаса с восторгом. Вот это смелость! Вот это наглость!
Сегодня я с сочувствием отмечаю, что дети на нас, на родителей, кричат, а родители просто не знают, что делать.
Они пытаются не быть жесткими, стараются разобраться в детских настроениях, мужественно выдерживают шквал эмоций и претензий, но временами как будто теряют инструмент управления. Дети выходят из берегов, и растерянные родители не понимают, а как, собственно, на эти берега указать.
«Отстань, уйди, ты ничего не понимаешь!»
Мальчик 9 лет папе при чужих людях: «Ты вообще ничего не соображаешь, книги дурацкие свои мне в пример не приводи». Папа, не повышая тона, с неловкой усмешкой: «Да, не повезло тебе с отцом».
Девочка 5 лет маме: «Отстань от меня, не трогай, уйди!» Визжит 10 минут, не переставая. Мама очень долго, не теряя терпения, успокаивает, что-то нашептывает, пытается обнять. В конце концов не выдерживает и повышает тон. Тут же стыдится, обнимает девочку, опять успокаивает. Девочка все равно кричит. Когда к ним подходит чужой человек, она поворачивается к нему с совершенно спокойным лицом и говорит: «Вали отсюда». Разворачивается к маме, включая звук и слезы обратно.
Мальчик 8 лет с порога нападает на родителей, сидящих вечером на общей веранде в доме отдыха: «Вы вообще куда делись?! Я пришел в номер — вас нет! Давайте быстро уже, уходите! Вы почему не в номере?!!»
Мама растерянно и немного виновато: «Ну все, Димочка, успокойся, мы тут разговариваем, нам интересно. Давай я тебя обниму, посиди с нами. Ты испугался?» В ответ — крик, больше предназначенный для публики, чем для родителей. Мама обнимает сына, дает попить чаю, говорит что-то примирительное. Ребенок некоторое время продолжает высказывать недовольство в грубой форме, но постепенно успокаивается.
Беспомощные «контейнеры»
Родители делают то, что и должны, — стараются «быть контейнерами для непереносимых детских эмоций». Мы выслушиваем, утешаем, называем эмоцию, скрывающуюся за криком. В лучших случаях грамотно даем детям обратную связь, объясняем им, что такое поведение неприемлемо.
Мы стремимся помочь детям, учим их управлять своими эмоциями так, чтобы эти эмоции не обижали окружающих. Мы стараемся, я тоже стараюсь. Но увы, дети продолжают кричать. И иногда мы срываемся в ответ, а затем тонем в океане стыда и вины.
Почему же дети кричат? Часто для этого есть неожиданно простое объяснение: дети кричат потому, что они дети. И так они пытаются справиться с обидой, страхом, усталостью. Но у многих детей повышение тона в общении становится слишком доступным методом.
И дело уже не в усталости, раздражении или обиде, а в дурной привычке говорить на повышенных тонах.
И вроде родитель демонстрирует своим собственным поведением неприемлемость крика, отвечает спокойно, пытается разобраться, но чего-то не хватает. Чего? Уважения. Умения устанавливать правила. Умения требовать выполнения этих правил.
Крик как последнее средство
Если вы видите, что детский крик — это уже не разовые случаи, а регулярный способ общения, то вот несколько вопросов, над которыми есть смысл подумать:
1. Используете ли вы лично крик как способ добиться желаемого? Как часто?
2. Что именно получают дети, когда кричат из-за того, чего они не могут получить иным способом?
3. Понимаете ли вы причины их крика? Какая на самом деле за этим эмоция?
4. Есть ли у вас последовательная схема реакций на детский крик? Что вы делаете?
Если вы понимаете, что сами много кричите, то у психолога Екатерины Сигитовой есть отличная статья о том, как перестать кричать на детей.
Если вы, не выдерживая детского крика, не умеете его остановить, то придется начинать работать с собственными границами, а уже потом учить этому детей.
Нестандартный подход из личного опыта
Однажды я поняла, что сыновья слишком много кричат друг на друга, а я, чтобы остановить этот галдеж до того, как разум покинет меня, кричу на них. И тогда я решила срочно, срочно что-то с этим сделать. Поскольку убить я их не могла, пришлось подойти к вопросу творчески.
На большом листе ватмана мы начертили таблицу крика и устроили соревнование — кто меньше кричит.
В таблицу были внесены все члены семьи и дни недели. Каждый крик отмечался галочкой в графе кричащего. Причем кричащий должен был сам пойти ее себе нарисовать.
Рисунки стали неожиданным терапевтическим инструментом. Разозлившийся ребенок подходил и малевал галочку, часто переходящую в злую морду. Это слегка снижало накал страстей. Кроме того, нужно было отвлечься: обсудить, в какую графу рисовать галочку, подсчитать свои баллы… Обстановка разряжалась.
В конце недели мы подводили итоги и награждали победителя. Три крика младшего сына — это один крик старшего. А пять криков старшего сына — это один крик взрослого. Так мы учитывали возрастные способности к управлению эмоциями. И даже по таким правилам я один раз победила. И мне досталась шоколадка! Но в другие недели побеждали дети (и вы уж постарайтесь, чтобы они победили, это в ваших интересах).
В нашей схеме победитель месяца должен был получить суперприз. Кстати, мы обсудили с детьми альтернативы крику, так что часто пинали пуфики, стучали кулаками по подушкам и приобрели неплохую привычку говорить: «Я ужасно злюсь и хочу кричать».
Здесь по законам жанра должен быть хеппи-энд, например такой: мы разорвали три подушки, запинали насмерть пуфик и с тех пор жили дружно. Но нет.
Мы уехали в путешествие, оставив свою гигантскую таблицу дома в самый решающий момент, — финал! А когда вернулись, выяснилось, что азарт подсчета баллов пропал. Но нам стало легче. И дети правда кричат чуть меньше, а на горизонте новые интересные задачи.